Комикс рисовать мы уже пробовали, теперь попробуем литературное творчество.
Прощание со службой
Тема: Страж Порога
Когда сэр Всеславур подъехал к широкому рву, окружавшему замок Крак, было уже раннее утро. Ров был не вполне рвом - скорее прудом, разлитым вокруг Кракского холма на построенной вилланами запруде в долине реки Ивовой. Холм, на котором был выстроен замок и притулившаяся к нему баронская деревушка, стал островом. Сэру Всеславуру всегда казалось, что это не лучший способ укрепить замок: осаждающему врагу ничего не стоит разломать запруду и слить воду из рва. Но если верить барону Карлу, который однажды на охоте поведал ему историю об осаде Крака во время последней войны с Мараканором - при его деде, тоже Карле - сэр Всеславур не был первым, кому пришла в голову такая идея. Вилланские ополченцы из Мараканора тогда разбили запруду и ринулись в атаку по дну, но завязли в грязи, и баронские арбалетчики без труда расстреляли их со стен.
Через разлившуюся воду был перекинут висячий мост, достаточно широкий для двух пешеходов, но нечего и думать было проехать по нему верхом: уж больно шаткий был мост, и кони боялись ступать на него, если их не вели в поводу. Сэр Всеславур спешился и повел Рыжего под уздцы, на ходу крича стражам ворот на той стороне, чтобы пошевеливались и скорее открывали баронскому вассалу.
"А ведь это последний раз, наверное, когда я называю себя вассалом барона Карла..." - промелькнуло в голове сэра Всеславура. - "Если он согласится отпустить меня со службы, я стану бродячим безземельным рыцарем. Странствующим рыцарем, как пишут в романах, но ведь врут писавшие эти романы, я не раз видел безземельных рыцарей. Разве они сражаются с драконами и великанами? Нет, они прибиваются за кусок хлеба и мяса, за кружку эля, к баронским дружинам, или в лесные разбойники идут, лишь бы не мучиться голодом..."
Драконы и великаны... Всё это было чем-то из иного мира, то ли навсегда сгинувшего, то ли никогда и не существовавшего, а выдуманного менестрелями и романистами, дабы возвеличить рыцарское сословие. Ведь кто есть рыцари, если подумать? Мечи и копья, к которым прилагаются служилые люди, цепные псы баронов и графов. Служба, нет спору, почетная, куда более почетная, чем считать монетки в лавке, бренчать на лютне в таверне или стучать молотом в кузне. Но, увы, грязная и кровавая. Рыцари - хребет машины войны, того скрипучего тарана, что катят друг на друга именитые и владетельные лорды, когда им скучно или хочется добычи. Они проносятся по вилланским полям, топча копытами урожай, пугая собак и скот, землеробу от них сплошной убыток. И уж виллан-то ни на гран не верит романам про героических рыцарей, спасающих королевства от чудовищ - он их даже не читал, поскольку грамоте не обучен, а услышит в пересказе от заезжего трубадура - посмеётся. Были ли когда-нибудь эти отважные победители мрака? Вряд ли - ответил бы сэр Всеславур ещё позавчера. - Не было последнего всеэльфийского государя Рисперидола, не было Изенстана Снежной Бури, благородного рыцаря-разбойника. То есть, разбойник-то, может, и был, и грабил людей, но с Чёрным Ужасом не воевал, сказки всё это. И Тар-Бармалей, первый государь бармалионский, тоже был, да только был таким же, как и барон Карл Фондекрак - крикуном, воякой, пьяницей и грозой землеробов, а никак не победителем Тьмы. Так думал сэр Всеславур позавчера, но вчера уже не думал. Потому что вчера ему встретился некто, сошедший со страниц старых романов и легенд - странствующий волшебник. А потом и чёрный всадник, охотившийся за ним, за сэром Всеславуром.
Погруженный в эти раздумья, он даже не заметил, как подошел к уже открывшимся воротам. А за воротами его ждала притихшая призамковая деревушка. Не раздавался над ней обычный утренний гомон, когда с первыми лучами солнца люди приступают к работе. Не было на прогоне между деревянными домами ни одного селянина, только два угрюмых баронских дружинника стояли на воротах, а окна домов были задвинуты ставнями. Сэр Всеславур немного знал этих дружинников - это были Вик-Балагур и Бобби-Пинта, и оба сроду не были угрюмыми. Нет, Бобби был частенько зол и бранчлив с утра, потому что пил неумеренно, зато к вечеру становился буйным, крикливым и отчаянным. Но сейчас он молчал, как рыба, и зыркал на Всеславура из-под полей железной шляпы.
Что-то случилось и здесь, в Краке.
Он не стал спрашивать дружинников, что произошло, он ввел Рыжего в ворота и снова вскочил в седло. Дорога, вдоль которой притулились селянские домишки, поднималась винтом по склону холма, и на противоположном его краю заканчивалась воротами во внутренних стенах самого замка. И здесь сэра Всеславура ждал новый сюрприз. Ворот не было. По внутреннему двору замка были разбросаны щепки старого дерева, гвозди, вывороченные куски железной оковки - то, что ещё недавно было воротами. Здесь уже возились люди из селения барона - два крепко сбитых плотника стругали доски, кузнец колотил молотом по железной полосе для новой оковки, а рядом крутился Жакуй, слуга барона Карла, как обычно ничего не делая, суя свой нос в чужие дела и раздавая сумасбродные и неумёшьи советы ремесленным людям. Люди барона делали новые ворота, и делали их в изрядной спешке.
- Жакуй! - окликнул его сэр Всеславур. - Проводи меня к барону.
- О! - Жакуй отвлекся от кузнеца, которого донимал за мгновение до этого, и заметил Всеславура. - Сейчас-сейчас, добрый сэр. Я вас провожу. За мной.
Он побежал ко входу в донжон, дверь в который была почему-то заперта, и замолотил кулаками.
- Откройте! Это сэр Всеславур к господину барону и я, Жакуй!
Внутри лязгнул засов, и дверь отворилась, пропуская его внутрь.
"Странно" - подумал сэр Всеславур. - "В замке все ведут себя так, как будто чем-то напуганы. Барон запирает донжон изнутри при свете дня, вилланы вовсе носа не кажут наружу. И ворота чем-то разбиты, да не просто разломаны, как тараном, а разбиты на мелкие кусочки, как каленый стакан. Может ли такое быть, что тот чёрный всадник побывал сначала здесь, прежде чем доехал до моей мызы?"
Как обычно, ещё прежде, чем сэр Всеславур увидел своего сеньора, он учуял густой дух эля. Карл Фондекрак был крепко выпимши с утра. С одной стороны, это облегчало дело - выпив, барон Карл всегда становился отзывчив и сговорчив с теми, кому доверял. Но порой он становился и весьма непредсказуемым. Жакуй забежал в баронский соляр вперёд, и это тоже порадовало сэра Всеславура: по тому, как барон встретит Жакуя, можно заранее понять, чего от него сегодня ждать.
- Я же велел тебе - не беспокоить! - раздался громовой голос Карла Фондекрака.
- Но господин барон, здесь сэр Всеславур к вам!
- Кто? Всеславур? Его запускай... - барон сразу подобрел, и на душе сэра Всеславура немного отлегло. Молодой рыцарь побаивался своего сеньора - уж больно тот был крут нравом.
- А, Всеславур! - поприветствовал его Карл, вставая с кресла и идя ему навстречу, уже пошатываясь. С виду он был толстяк, но сэр Всеславур знал, что Карл Фондекрак отнюдь не рыхл - мышц в нём не меньше, чем жира. Одет он был небрежно, красный кафтан накинут поверх длинной исподней рубахи для сна, башмаки - на босу ногу, на голове - ночной колпак, рыжая борода - всклокочена.
Ну, пора. Нечего разводить с ним разговоры о погоде. Он должен начать сразу с того, зачем пришёл. Сэр Всеславур опустился перед сеньором на одно колено.
- Да встань, что за церемонии разводишь... - пробурчал барон.
- Достопочтенный господин барон Карл Фондекрак из Крака! - начал сэр Всеславур положенные обычаем слова. - Я, сэр Всеславур из Заречной Мызы, пришёл, чтобы просить об освобождении от родовой вассальной клятвы. Я отрекаюсь от владения Заречной Мызой и деревней Петухи, которые мой предок получил в лен от вашего предка, и прошу отпустить меня искать иной службы. Владейте этими землями сами или передайте тому, кого сочтете достойным.
Несколько секунд барон молчал, а потом вдруг разразился криком:
- Да что вы все, с ума посходили? Что за нежитьёвщина творится в моих землях второй день напролёт? Встань, Всеславур, и расскажи толком, что за пчела тебя укусила!
Он рассказал ему всё. Про волшебника Альбендальфа и знак двойной радуги. Про приход черного всадника и отряда чудовищ, про огонь и ночную резню в Петухах. Про грозные пророческие слова мага о тьме из Выжженной Пустыни.
- Постой-ка? Это какой волшебник Альбендальф? Тот, про которого мне письмецо пришло? То-то я гадаю, уж и епископ, что ли, с ума съехал, про волшебников мне письма пишет?
- Какой епископ?
- Известно какой. Артишок, чтоб его, прости господи, нежитьё подрало. Вот, почитай, что мне вчера гонец принёс.
Всеславур взял пергамент из рук барона, и его взгляд промелькнул по чернильным строчкам. "Еретик, именуемый Альбендальфом...". "Помутительские и противоречащие учению Святой Церкви слухи о так называемых древнирах...". "При поимке известить ближайшую протоэкзекуторскую консисторию..."
- Вчера днём прискакал монашек-гонец, принес мне письмецо про твоего волшебника - начал рассказывать барон. - А вчера на закате прискакал другой всадник. В чёрном был, в шлеме с забралом, а из забрала как дырки пустые смотрят. Как есть нежитьё, точно тебе говорю. Дружинники на внешних воротах струхнули и пропустили его, а через внутренние ворота я строго приказал не пускать - так ты видел, что с этими воротами стало. Но в донжон не заходил. Стоял во внутреннем дворе и звал меня, чтоб я вышел - шепеляво этак. Ну я принял бренди храбрости ради, взял свой добрый Сорвиголов, и Жакую велел два факела запалить, да и вышел к нему. Про тебя он спрашивал, и рукой на ворота показывал - гляди, мол, что я могу. А я ему в ответ: во имя Создателя, Хрустального Дракона и Пламени Негасимого, убирайся-ка ты, друже, в болото к хлюпогубам, аминь! А он, точно тебе говорю, послушался, зашипел весь и ускакал прочь. Вот что слово Хрустального Дракона делает!
- Он не в болота поскакал, мой сеньор - ответил Всеславур. - Он поскакал искать Петухи. И туда он прибыл не один.
- И чего ты от меня теперь хочешь? Чтоб я забрал Петухи себе и со своих сундуков отстраивал, а ты вернешься, когда готовы будут?
- Нет, мой сеньор. Я, наверное, и не вернусь вовсе. Вы же видели, что творится. Волшебник был прав. Нежить из Дул Ливорверта - вот, кто таков этот черный всадник. Волшебник говорил - мир пришел в движение, и мне действительно пора уходить.
- Тебе? - барон нервно хохотнул. - Всеславур, мальчик мой, не дури. Пусть с нечистой силой разбираются те, кому службой это положено. Я ж после этого в консисторию голубя послал с ответным письмом - его преосвященству епископу Артишоку срочно просим прибыть, с монахами-экзекуторами и монастырским ополчением. Через месяцок они будут здесь и покажут этому чёрному, где раки зимуют. Захочет дать драпака до своего Ливорверта, а где ж там, от Артишока не сбежишь. Епископ Артишок, он самим Хрустальным Драконом назначен нечисть и нежить гонять, ну я ж тебе рассказывал, как он хлюпогубов угомонил. Разбил на болотах храм шатровый, отслужил там всенощную - и с тех пор они ни гугу.
Всеславур уже слышал эту историю, произошедшую пять лет назад, не только от барона, но и от Жакуя. Только вот Жакуй рассказывал её куда подробнее. И о том, как его супругу неблаговерную утащили на костёр - ибо сказано, где блудница, там и ведьма. Она, конечно, неблаговерная была, но глуповатый слуга её любил. Он, онемев от ужаса, пробежал за монахами на болота, и видел, как вокруг шатрового храма полыхали двенадцать столбов - и на одном из них кричала от боли Жакуева жена. Артишок был страшным человеком, безжалостным ко всякому греху. И барон, видимо, изрядно напугался черного всадника, если по доброй воле вызвал епископа с экзекуторами.
- А с тобой мы на охоту уедем - продолжал барон. - Скоро же канун Зелёных Лип, мы каждый год на охоту ездим в этот день. С нами будут псы, доезжачие, стрелки, дружинники с медвежьими рогатинами - ну кто осмелится на нас напасть? Пересидим в Лесном Оплоте, выпьем. Как же мне одному-то на охоте пить? Другого такого собутыльника, как ты, у меня нет. Не путайся ты с этими волшебниками, а то и тебя епископ Артишок под горячую руку прихватит. Оставайся, Всеславур. Ты мне нужен.
- Я все-таки пойду - дрогнувшим голосом сказал Всеславур. - По законам и обычаям, если вассал возвращает земли, то сеньор не может ему это запретить. Это с землями отложиться - измена и бунт, а без земель - законное право. И я намереваюсь этим правом воспользоваться.
Барон нечленораздельно брызнул губами от ярости. Он сделал несколько глубоких вдохов и выдохов, пытаясь удержать себя, а затем схватил деревянную пивную кружку и с такой силой ахнул её об пол, что та лопнула и разлетелась на досточки, почти как давешние ворота.
- С ума посходили все! - завопил Карл. - Что колдун, что епископ, что нежитьёв всадник, что ты! Убирайся вон, чтоб я тебя не видел! Жакуй! Жакуй! Проводи бездомного побродягу Всеславура к воротам, и передай дружинникам, что в моих землях он приговорен к баниции! Увидят его тут снова - моею волей будет висеть на виселице! А коли не хочет висеть - пусть убирается в Глухоманье к своим колдунам, эльфам, цвёльфам, фуёльфам и прочей нечисти!