Дождь шёл над Питером, а я шёл по набережной. Камень чёрен от воды, пальто не особо спасает от озноба. Жую рисовый пирожок –  единственный харч до вечера минимум, а может, и на дольше.  Настроение было препаршивым – меня выселяли из квартиры, и так как я не имел стабильных источников дохода мне казалось что это неизбежно…если только не  произойдёт чудо. И это чудо я ловил шляясь по улочкам северной столицы.
Ноги сами вынесли меня к барахолке.  Куча людей толпилось, роясь в содержимом квартир престарелых жителей упавшего Союза, которые, в отличии от меня хотя бы имели возможность выживать распродавая  интерьер своих квартирок.  Скорее из любопытства чем в расчёте на успех я решил посмотреть что там продавалось, помимо часов и картин.  Моё внимание привлёк маленький букинист, чья витрина была выложена комиксами. Рассматривая  яркие обложки с надписями на непонятном мне языке(английский, небось, решил я) я пытался забыть о своих проблемах. Улыбающиеся ослепительными улыбками, в смешных трико и пафосных плащах, эти ребята выглядели то ли забавно, то ли пафосно….я никак не мог в этом разобраться.
Ход моих мыслей прервал крик со стороны трамвайной остановки. Обернувшись я увидел как  деда, который лежал в луже возле отходящей металлической людовозки били ногами два пацана в кожанках. А люди даже не разбегались – просто шли мимо, делая вид что ничего не происходит. Позади меня, в глубине букиниста зашевелились. Два парня явно собирались-таки помочь деду. Воодушевлённый тем что я не один я рванул к «разборке» ожидая что мне помогут.
Удар, толчок, ещё удар-  одного я отшвырнул  к бордюру, другого же я принялся бить в лицо. Ну, или пытаться это сделать – как оказалось он был проворнее меня.  Матерясь он достал балисонг и залихватским движением разложил лезвие.  Испугавшись, я отступил назад и оглянулся – где же те парни из ларька?
А парни наблюдали, и не спешили помочь. Во мне всё похолодело.  Похоже, я влип. 
Впрочем, додумать мне не дали – я внезапно оказался на полу, нюхая мокрый асфальт и корчась от боли. Ударил меня тот парень которого я «обработал» первым, ударил ногой и я тихо пытался встать. Впрочем, меня сбили на землю ещё на стадии «на четвереньках» и принялись «обрабатывать» туфлями. Лежа я увидел как дед тихо уходил с места потасовки и улыбнулся.  Впрочем, вид на оного мне закрыли чьи-то джинсы. Парня с «бабочкой»…
Внезапно раздался оглушительный «бабах».  Налётчики дёргнулись и побежали. Я лежал щекой в луже и думал «Капут моему единственному пальто» и  даже не пытаясь осмыслить происходящее. Чьи-то сильные руки подняли меня на ноги и я увидел одного из тех ребят что сидели в букинисте. Другой же, держа в руках ПМ провожал дулом бандюков которые скрывались в арке ведущей в дворы. Меня затащили в магазинчик, усадили на старой табуретке прислонённой к стене увешанной плакатами, протянули чай в жестяной горячей кружке. Пальто куда-то исчезло.  Я потихоньку приходил в себя. Играл старенький проигрыватель, что-то американское и задорненькое. Напротив меня сидел спортивной комплекции парень, судя по всему продавец, и я невольно задумался что заставило его работать в этом месте.
- Ну что, очухался?
- Немного. Спасибо.
- Не за что пока. До дома дойдёшь?
- Идти некуда. 
- Значит, переезжаешь к нам. Поздравляю с новосельем. Знаешь где ты?
- Книжный магазин…вроде бы.
- Комиксов, во первых. А во вторых ты в штабе организации самообороны. Маленькой, но это пока.
- От кого обороняемся?
- От всякой швали в кожанках. На данный момент от Купола – он хочет прижать местных, а с них трясти нечего – им бы на хлеб хватило бы. А ты вижу не из трусливых, так что нам бы ты очень помог.
- А с чего живете?
- С «товаров для супергероев». Оружием торгуем. Но не для бандюков, а для лавочников и тех кого бандюки задрали. Кстати, вот, «ТТ» и два десятка маслят к нему, тебе они понадобятся.  Будет тебе испытание – тех что деда били помнишь? Они кантуются тут неподалёку, на складе с консервами. Убедишь их прекратить деятельность. Желательно обойтись без стрельбы, сам понимаешь….
Через два часа я уже шёл к станции. Федя складно рассказывал, и я проникся – меня давно достал это беспредел, и так как я был без пяти минут бомж, а идти мне было некуда, то и вопросов не возникало. Ежась от холода, в мешковатом свитере я выглядел не особо грозно, потому интереса я не вызывал, и никто не догадывался о шпалере под свитром. Войдя внутрь склада(который был даже не закрыт) я достал ТТ и подошёл к столу. Который был пуст. Резко оглянувшись я увидел как парень с «пером» замахивается, целясь мне в шею. Перехватив руку я толкнул его на ящики. Мой выстрел утонул в грохоте падающих консерв.  Отдышавшись я задумался – а где второй? Сарайчик гордо поименованный складом явно не оставлял места для «пряток». Усевшись за стол я стал ждать.  И я был прав – через пять минут в сарай вошёл второй. Увидев разгардияж он сперва принялся материть всё на свете а потом увидел меня. С пушкой. Слушал он меня внимательно, и переехать из города согласился, практически убежав из склада. Потянувшись, и выйдя на ослепительно-серую после темноты склада улицу я понял что хочу чебуреков. Пошарив в карманах и извлёкши из оных пять сотен рублей я понял, что на чебурек мне хватит. Один, но всё же. И, счастливый ,пошёл искать забегаловку.
А в складе уже шарились парни из букиниста, вынося из него консервы, и прикидывая куда они их сбудут. Но я об этом не знал. Я чувствовал себя супергероем, из тех весёлых журнальчиков. Я прогнал преступников, просто так, ради справедливости. Правда, меня немного мучал тот факт что один из них остался лежать в консервах, но я утешал себя что убив одного я спас многих, и он всё равно не выжил бы на пути преступника. А снаружи шныряли люди, спасённые мною.

Дисклеймер: совершенно очевидная отсылка к одной комиксной франшизе, а также свежепрочитанному из Пелевина.

– Внимание! Внимание! Скидочный купон на презентацию в 5D! Новые приключения Леди Эмансипации! Спешите на показ! Спецложи для ста семи гендеров!
Человек в чёрном пальто поднимает воротник, тщетно пытаясь спастись от тирады дрона-рекламщика.
Эмансипация… сколько гонора. Куда ей до Руси-Матушки. Наша красотка была хороша и с косой, и с сорок седьмым, а уж на Печке – вообще отпад. Отпад у неё и случился. Они слишком любила стимуляторы, все эти «Красные угрозы» и «Холодные Эльзы». Последние два года иначе, как Кузькиной Матерью, её не называли. Это случилось в Гонконге, на слёте антиглобалистов-радикалов. Опустим детали прелюдии, но в конце Русь-Матушку просто расчленили. Вечная память.
Улица уходит под кольца монорельсов, за которыми тянется ввысь частокол небоскрёбов. Пришелец из Нижнего города изучает надписи на турспике, поправляет цилиндр, следует дальше. Над его головой белокрылая прелестница в бикини рубит фиолетовые щупальца саблей вдвое больше себя.
Добро и зло. Дружище Классик вечно мучился этой проблемой. Такие плохо кончают. Никто не желал слушать про баню и дрова, когда топор лежит возле трупа стареющей порнозвезды. У Классика сорвало башню. Типично для интеллигента. Когда пришла группа захвата, он сидел на чердаке Вишнёвой усадьбы, в круге Защитного мела. Читал стихи вслух и целился Ружьём Чехова. Говорили тебе, не высовывайся. Перестрелки лоб в лоб для русских поэтов смертельны.
Верхушка зеркального офисного центра теряется в грязно-молочной пелене смога. Это она, цель, под вывеской «HeroArt». Едва заметное движение рукой, и секьюрити с бычьими шеями пускают пришельца внутрь.
Святогор снёс бы дюжину таких одним плевком. Сам не видел, но говорят, он танк на закорки ставил. Живая вода вместо крови, чего вы хотели? Его называли отсталым, шили экстремизм. Произошло самосбывающееся пророчество. Святогор стал крушить. Вы же помните, что Меч-кладенец вырван из рук лича? Здоровяк шёл по трупам, клинок сводил его с ума. Процент мёртвой воды в крови зашкалил. Тогда его и накрыли: мышцы без реген-фактора – просто мясо.
Малиновый бархат приёмной поглощает чужака, как чрево кита – древнего пророка. Только у китов не было лифта в пасти.
Я так и не научился толком цитировать Библию. Антигерой – подтанцовка к сильным, красивым и духовным. По иронии, я единственный, кто ещё жив. Дефективным бессмертием. Век Богатырей окончен. Мы вне конъюнктуры. Артефакты изъяты. Но я знаю, где стартует состав, везущий царское золото.
– Простите? На сегодня встреч не заплани… Какого? Ты?!
Сколько лет прошло, как мы сидели вместе у Скатерти-генератора? Пять? Семь? Юноша бледный со взором горящим теперь обзавёлся автозагаром. Какая неприлично узкая бородка на впалых щеках. В лиловом свете – что-то мефистофельское.
– Привет, Дан. Сердечко не пошаливает?
Это такая старая, избитая шутка. Все знают, что хозяин офиса хранит Светоч в сейфе, обмотанном Цепью Фенрира от норвежских партнёров.
– Стоило ожидать этого, – гость деланно оглядывает «экспонаты», как третьеклашка в музее Древней истории, – только один из нас мог знать слабости всей команды. Зачем ты отнял их?
– У жизни без сердца – свои плюсы. Холодный разум, например. Нужно быть идиотом, чтобы верить в жертвенность. Ты архаичен, приятель. Нет никаких народных сокровищ. Это шовинизм и мракобесие. Они принадлежат людям будущего. Не только российские… Экскалибур, Грааль, Навигатор Тезея! Товары для супергероев. Такой мой бизнес. Человеку-Толерантности и Эмансипации уже послали каталог.
– Супергерой. Почти как сверхчеловек. Ты выставил меня фашистом в прессе. Недалеко же сам ушёл. А я пытался сказать им – прогрессору не место в «Богатырях». У вас нет корней, и артефакты остаётся тырить.
– «Богатырей» не существует. Ну, почти. Не знаю, как ты не сдох и прошёл блокпост, но сейчас я вызову городскую…
– Не трудись. Я теперь для всех неприкасаемый… в хорошем смысле.
Из-под плаща гостя что-то мерцает ярко-синим, как магический шар в дешёвом фэнтези.
– Мигалка превосходства… откуда?!
– Ты сам её не купил. Можешь от досады разнести телефон Кладенцом. Вся комната в Цензурном пакете, как в пузыре. Никакой информпоток не пройдёт.
Теперь Дан замечает: стены офиса подёрнуты чем-то вроде мыльной плёнки.
– Ты… ты… иезуит грёбаный!
– В этом недостаток холодного рассудка, Дан. Ты скупил всё, что повышает продажи. Что полезно в постройке твоей утопии. Игнорируя артефакты, которые могут понизить рейтинг.
– И что? Сам знаешь, пока Светоч горит, я бессмертен. Будем тут чаи гонять до Второго Пришествия?
– Не мы будем. Ты один. У тебя теперь много времени для оправдательной речи. Когда придёт Тот, кто реально всемогущ.
– Я тебя лично урою, скотина!
Выстрел Ружья Чехова раздаётся, как всегда, внезапно. С кроваво-чёрным месивом вместо головы и шляпы гость валится на пол.
– Не мы будем. Ты один…
– Да я тебя лично, урою, скотина!
БАХ!
– Остановись, Дан. Это Часы Реакции, они будут возвращать прошлое постоянно.
– Часы? Какие? У тебя на руках ничего нет.
– Не возражаю.
Стволы опускаются вниз вместе со взглядом прогрессора. Только там, в блестящих плитках, отражается циферблат со стрелками, идущими вспять.
– Всего за пятнашку взял, полцены. Я заведу их на десять минут. А потом – оставлю у входа. Сунешься – откинет. Довольно милосердно, чаи погонять времени хватит.
– Будешь стоять на пороге вечно? Ты конченый.
– Наказание за преступление. Я нашёл твою слабость, Дан. Ты не можешь без перемен. Без шума и блеска. Без влажных грёз о будущем.
Человек в шляпе идёт к оружейному стенду. В его глазах – чёткая цель.
Я был единственный, кто мог доказать, почему Классик невиновен. Мой топор заставляет того, кто им бьёт, мучиться от раскаяния. Я подарил его поэту, зная, что тот и цыплёнка не тронет зазря, только старые вишни. Надо было сказать таблоидам… антигеройство козлиное сработало.
Почерневшее лезвие опускается чуть ниже локтя пришельца – рраз, двва! Кость обнажается и хрустит, как гигантский орех. Ковёр из львиной шкуры исходит бурыми пятнами.
– Если тебя это утешит, Дан, моя участь немногим лучше.
– Больше никаких откатов, – мечтательно, в полубреду, тянет прогрессор, – от заражения крови сдохнешь…
Однорукий загадочно улыбается и, оставив кисть с невидимыми часами на пороге, уходит.
Не бойся убивающих тело. Бойся убивающих душу. Наконец-то цитирую верно. Дан не понял, чем я наказал себя. Есть артефакты, которые жалко терять. А бывают такие, что нельзя и показывать. Это не товары для супергероев. Остаток жизни я проведу отшельником, пока башка не лопнет. Реакция уже пошла. Ударив себя, я вызвал необратимый процесс. Стал преступником и жертвой одновременно. Сознание раскалывается. Символично. Я выкинул артефакт в реку. И если вы найдёте топор с инициалами Р.Р. на ручке – не вздумайте рубить им даже цыплёнка. Превратитесь ещё в вегана. (запись обрывается)